Неточные совпадения
А теперь, когда Илья Ильич сделался членом ее семейства, она и толчет и сеет иначе. Свои кружева почти забыла. Начнет шить, усядется покойно, вдруг Обломов кричит Захару, чтоб кофе подавал, — она, в три прыжка, является в кухню и смотрит во все глаза так, как будто прицеливается во что-нибудь, схватит ложечку,
перельет на
свету ложечки три, чтоб узнать, уварился ли, отстоялся ли кофе, не подали бы с гущей, посмотрит, есть ли пенки в сливках.
Необыкновенны
переливы вечернего
света на небе — яшмовые, фиолетовые, лазурные, наконец такие странные, темные и прекрасные тоны, под какие ни за что не подделаться человеку!
Золотистым отливом сияет нива; покрыто цветами поле, развертываются сотни, тысячи цветов на кустарнике, опоясывающем поле, зеленеет и шепчет подымающийся за кустарником лес, и он весь пестреет цветами; аромат несется с нивы, с луга, из кустарника, от наполняющих лес цветов; порхают по веткам птицы, и тысячи голосов несутся от ветвей вместе с ароматом; и за нивою, за лугом, за кустарником, лесом опять виднеются такие же сияющие золотом нивы, покрытые цветами луга, покрытые цветами кустарники до дальних гор, покрытых лесом, озаренным солнцем, и над их вершинами там и здесь, там и здесь, светлые, серебристые, золотистые, пурпуровые, прозрачные облака своими
переливами слегка оттеняют по горизонту яркую лазурь; взошло солнце, радуется и радует природа, льет
свет и теплоту, аромат и песню, любовь и негу в грудь, льется песня радости и неги, любви и добра из груди — «о земля! о нега! о любовь! о любовь, золотая, прекрасная, как утренние облака над вершинами тех гор»
Мало-помалу прояснилось и небо, точно над горами поставили голубой шатер, затканный всеми
переливами солнечного
света.
Свет месяца смешивался с огнями, и странная музыка звучала все ближе со своими яркими
переливами, от пестрого веселья к застарелой тоске…
Было тихо, темно, и только высоко на вершинах кое-где дрожал яркий золотой
свет и
переливал радугой в сетях паука.
Длинной-предлинной полосой растянутые на вос-точной стороне неба облака серебром засверкали от всплывшего под ними светила, хлынули с небесной высоты золотые лучи и подернули чуть заметную рябь речного лона сверкающими
переливами яркого
света.
Много пробудили
Грез во мне былых
Эти
переливыЗвуков удалых,
Сотен свеч возженных
Нестерпимый
свет,
Скользко навощенный,
Блещущий паркет,
Жаркое дыханье.
Длинных кос размах,
Тихая улыбка
В любящих глазах,
Груди волнованье,
Голос молодой,
Стана трепетанье
Под моей рукой,
Бешеного вальса
Страстная волна,
Ласковые взоры…
Все — она, она…
Сидели мы сейчас со Степой на террасе. Кругом все замерло. Сквозь деревья виднелся бледный
перелив воды. Наши петербургские ночи точно каждую минуту хотят перейти в мрак и все-таки не переходят. Ждешь: вот-вот все померкнет, но полубелый, полутемный
свет стоит над вами и обволакивает вас особой, грустною тишью.
—
Свет солнечный не жидкость, потому что если бы он был жидкостью, то можно было бы
переливать его, и он колебался бы от ветра, как вода.
Свет солнечный тоже не огонь, потому что, если бы это был огонь, он бы тух в воде.
Свет тоже не дух, потому что он виден, и не тело, потому что нельзя им двигать. А так как
свет солнечный не жидкость, не твердое, не дух, не тело, то
свет солнечный — ничто.